Про молитву вот что подумалось -

вот иногда ощутишь взгляд близкого тебе человека - и так накатит вдруг - комом в горле - что и не знаешь - как с этим чувством то поладить. И тут рассудок подкидывает идеек - взять что ли починить что давно просили или еще что сделать - и вдруг понимаешь, что этой вот заботой ты и отгородился от чувства-то этого - загнал потоки любви направленные к тебе от близкого - в подземное русло, дабы не видеть и не теребить себе душу.

Фальшивой добродетелью - отгородился - отделался от человека.

Рассудок - как то не очень любит потока неизрекаемого - ему хочется на что то словесное перекинуться - рассудок не хочет быть преображенным тайной - ему хочется обыденных синтактических упражнений - не жизнь а кроссворд.

Молитва же - своей простотой - как бы связывает эту глупую часть рассудка - не дает развернуться - не дает совлечь человека. И является твердыней - за которую человек держится в омывающей его тайне - тайне - которая почти нестерпима, от которой хочется убежать в обыденность - не быть преображаемым. Чтобы не свербило от этого перерождения во всей душе.

Конечно молитва не есть словесный трюк - ибо не всякая твердыня может стоять в потоках тайны. Твердыня - это какое-то уплотнение тайны - которая своей плотностью как бы нисходит к плотности человека - взаимодействует тактильно - но все равно тайна - хоть и во плоти слова.

Про молитву вот что подумалось -

вот иногда ощутишь взгляд близкого тебе человека - и так накатит вдруг - комом в горле - что и не знаешь - как с этим чувством то поладить. И тут рассудок подкидывает идеек - взять что ли починить что давно просили или еще что сделать - и вдруг понимаешь, что этой вот заботой ты и отгородился от чувства-то этого - загнал потоки любви направленные к тебе от близкого - в подземное русло, дабы не видеть и не теребить себе душу.

Фальшивой добродетелью - отгородился - отделался от человека.

Рассудок - как то не очень любит потока неизрекаемого - ему хочется на что то словесное перекинуться - рассудок не хочет быть преображенным тайной - ему хочется обыденных синтактических упражнений - не жизнь а кроссворд.

Молитва же - своей простотой - как бы связывает эту глупую часть рассудка - не дает развернуться - не дает совлечь человека. И является твердыней - за которую человек держится в омывающей его тайне - тайне - которая почти нестерпима, от которой хочется убежать в обыденность - не быть преображаемым. Чтобы не свербило от этого перерождения во всей душе.

Конечно молитва не есть словесный трюк - ибо не всякая твердыня может стоять в потоках тайны. Твердыня - это какое-то уплотнение тайны - которая своей плотностью как бы нисходит к плотности человека - взаимодействует тактильно - но все равно тайна - хоть и во плоти слова.