aleatorius (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
aleatorius) wrote2003-09-25 09:22 pm
aleatorius) wrote2003-09-25 09:22 pm
Рефлексии интеллигенщины.
Остатки народно-церковной культуры всегда интерпретировались интеллигенцией плохо, дескать сумасшедшие старушки в церквях и т.д. и т.п..
И осуждалось очевидно - безо всякой попытки понять, что это всего лишь остатки былой мощной культуры, по которым надо пытаться восстановить но никак не судить на скору руку эту культуру.
Вот например стадартный момент: романтически переживающие свою беременность шокировано воспринимали реакцию в автобусе на них простолюдинок с набитыми сумками, которые заместо романтического сопереживания беременности начинали говорить, что в ихнее время им было стыдно показаться на людях с таким вот животом. Вобщем ужас какой-то.
Отсюда всякие выводы делались, дескать как в старорежимной России с женщинами плохо обращались, особливо среди простых людей, не среди аристократии (ведь после прочтения Набокова все вполне примерили к себе шикарный апартамент в Питере и Тенишевскую гимназию), а вот сейчас - просвещение наступило, либерти!
Но вот что интересно, слово "стыдно" означает оказывается "студёно" - т.е. стыдно - это скорее болезненно, можно застудить. Т.е. стыдное - не неприлично, а просто-напросто опасно!
Поэтому показаться с животом - ранее считалось опасным для женщины на сносях и для её ребёнка.
И тут какбы два соображения - позитивисткое и религиозное:
в отсутствии медицины вынашивать ребёнка (особенно в городе!) - опасно, ибо опасность заболеть велика, не было современной защиты + в городе, на людях, как и женщину так и младенца ожидают опасности со стороны нечистой силы.
Ведь дом и комната - наверняка освящены, в углу иконы - охраняющие дом и даже специально освящённые для беременной женщины. Поетому выйти из дома, где с нечистой уже поборолись - в мiр, это значит быть подвергнутым искушениям! Т.е. опять таки - стыдно.
Далее - монах, совершающий молитвенный подвиг, зачастую уходит в затвор, чтобы внешние впечатления не забивали внутренние более тонкие события, чтобы не было внешних искушений.
Женщина, носящая под сердцем дитя - через оберегание себя от искушений оберегает и дитя, т.е. в течении девяти месяцев идёт борьба за чистоту дитя, чтобы максимально уберечь от греха, ибо каждую минуту идёт таинственная работа в чреве матери, т.е. все девять месяцев - напряжённое сотворчество матери и её ребёнка.
В католицизме это кстати есть - я писал о композиторе Оливере Мессиане здесь.
Думаю, что возникшее сейчас неуважение к материнству парно, отчасти, неуважению к монахам - ибо и там и там работа идёт вне мiра, как можно более изолированно, оберегающе от грехов извне.
Интересно, что прежде вообще было понятие о вызревания человека в любой деятельности - в научной например.
Как сейчас на Западе - фаст-фуд и фаст-саенс. Человек ест быструю еду, и делает быструю науку - в год надо на гора сдать несколько статей-скороспелок (ибо по грантам отчётность) - и очевидно что в таком режиме и ешь кое-как.
А как с едою в прошлом - ведь сложнейшие процедуры были и в приготовлении (что нибудь выстаивали по несколько дней), да и циклы постов - т.е. была сложнейшая культура, где всему было своё время, опять таки каждая еда вызревала в своё время.
Флоренский заметил, что интеллигенцию отличает вообще гадливость парно как к еде так и к вопросам пола, ибо отвергая посты интеллигенщина пищу лопает, а в вопросах пола - аналогично распутствует. Это отголосок известного - грех чревоугодия завязан на грех блудной страсти.
Толстой - хороший пример - распутство в юности привело к гадливости, ибо очевидно, что с юности чистота восприятия была разрушена поведением - но заместо покаяния и снятия грехов, он просто приписал полу грехвность, т.е. произвёл трюк - не сам - греховен, а пол - греховен. "Крейцерова соната".
Человек лопающий - не может воспринимать пищу с уважением, человек постящийся - понимает значимость пищи для человека, ибо видит действие её на душу.
Аналогично распущенный в поле - не может понимать сакральности пола.
Рефлексии интелигенщины - это первая вещь на уничтожение в себе...
И осуждалось очевидно - безо всякой попытки понять, что это всего лишь остатки былой мощной культуры, по которым надо пытаться восстановить но никак не судить на скору руку эту культуру.
Вот например стадартный момент: романтически переживающие свою беременность шокировано воспринимали реакцию в автобусе на них простолюдинок с набитыми сумками, которые заместо романтического сопереживания беременности начинали говорить, что в ихнее время им было стыдно показаться на людях с таким вот животом. Вобщем ужас какой-то.
Отсюда всякие выводы делались, дескать как в старорежимной России с женщинами плохо обращались, особливо среди простых людей, не среди аристократии (ведь после прочтения Набокова все вполне примерили к себе шикарный апартамент в Питере и Тенишевскую гимназию), а вот сейчас - просвещение наступило, либерти!
Но вот что интересно, слово "стыдно" означает оказывается "студёно" - т.е. стыдно - это скорее болезненно, можно застудить. Т.е. стыдное - не неприлично, а просто-напросто опасно!
Поэтому показаться с животом - ранее считалось опасным для женщины на сносях и для её ребёнка.
И тут какбы два соображения - позитивисткое и религиозное:
в отсутствии медицины вынашивать ребёнка (особенно в городе!) - опасно, ибо опасность заболеть велика, не было современной защиты + в городе, на людях, как и женщину так и младенца ожидают опасности со стороны нечистой силы.
Ведь дом и комната - наверняка освящены, в углу иконы - охраняющие дом и даже специально освящённые для беременной женщины. Поетому выйти из дома, где с нечистой уже поборолись - в мiр, это значит быть подвергнутым искушениям! Т.е. опять таки - стыдно.
Далее - монах, совершающий молитвенный подвиг, зачастую уходит в затвор, чтобы внешние впечатления не забивали внутренние более тонкие события, чтобы не было внешних искушений.
Женщина, носящая под сердцем дитя - через оберегание себя от искушений оберегает и дитя, т.е. в течении девяти месяцев идёт борьба за чистоту дитя, чтобы максимально уберечь от греха, ибо каждую минуту идёт таинственная работа в чреве матери, т.е. все девять месяцев - напряжённое сотворчество матери и её ребёнка.
В католицизме это кстати есть - я писал о композиторе Оливере Мессиане здесь.
Думаю, что возникшее сейчас неуважение к материнству парно, отчасти, неуважению к монахам - ибо и там и там работа идёт вне мiра, как можно более изолированно, оберегающе от грехов извне.
Интересно, что прежде вообще было понятие о вызревания человека в любой деятельности - в научной например.
Как сейчас на Западе - фаст-фуд и фаст-саенс. Человек ест быструю еду, и делает быструю науку - в год надо на гора сдать несколько статей-скороспелок (ибо по грантам отчётность) - и очевидно что в таком режиме и ешь кое-как.
А как с едою в прошлом - ведь сложнейшие процедуры были и в приготовлении (что нибудь выстаивали по несколько дней), да и циклы постов - т.е. была сложнейшая культура, где всему было своё время, опять таки каждая еда вызревала в своё время.
Флоренский заметил, что интеллигенцию отличает вообще гадливость парно как к еде так и к вопросам пола, ибо отвергая посты интеллигенщина пищу лопает, а в вопросах пола - аналогично распутствует. Это отголосок известного - грех чревоугодия завязан на грех блудной страсти.
Толстой - хороший пример - распутство в юности привело к гадливости, ибо очевидно, что с юности чистота восприятия была разрушена поведением - но заместо покаяния и снятия грехов, он просто приписал полу грехвность, т.е. произвёл трюк - не сам - греховен, а пол - греховен. "Крейцерова соната".
Человек лопающий - не может воспринимать пищу с уважением, человек постящийся - понимает значимость пищи для человека, ибо видит действие её на душу.
Аналогично распущенный в поле - не может понимать сакральности пола.
Рефлексии интелигенщины - это первая вещь на уничтожение в себе...
no subject
esche ya tut pro vodu pisal v marte:
http://www.livejournal.com/users/aleatorius/10157.html
no subject
no subject
В "Сталкере" помните фрески под водою, или прохождение через воду перед входом в Комнату.
А фотография очень хорошая - удивительно много в ней символов (я фильм не смотрел ведь, ибо как-то не пошло), почти весь Тарковский: маленькая копия дома напоминает Солярис, когда Океан принял (отобразил) в себе образ из души героя; вода обтекает автора; и камнень автор держит - то есть интимно-тактильный момент творения.
Чудно.
Вода обтекает автора и течёт через зрителя...
Вобще наверное если настоящий духовный художник - то в каждом кусочке творения можно увидеть все творения - ибо если автор чувствует в себе и за собою Истину, то каждый кусок родственен всему через Истину. Вот и получается, что и эта фотография несёт так много.