(no subject)
Jan. 14th, 2009 11:42 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
aleatoriushttp://pesochny.livejournal.com/34975.html
из воспоминаний Всеволода Николаевича Петрова (1912-1978), историка русского искусства и художественного критика.
"Здесь я касаюсь одного из довольно существенных убеждений Хармса. Он считал, что ожидание чуда составляет содержание и смысл человеческой жизни.
Каждый по-своему представляет себе чудо. Для одного оно в том, чтобы написать гениальную книгу, для другого - в том, чтобы узнать или увидеть нечто такое, что навсегда озарит его жизнь, для третьего - в том, чтобы прославиться, или разбогатеть, или ещё что-нибудь в любом роде, в зависимости от души человека.
Однако людям только кажется, что их желания разнообразны.
В действительности люди, сами того не зная, желают лишь одного - обрести бессмертие. Это и есть настоящее чудо, которого ждут и надеются на его пришествие.
Чуда не было год назад и не было вчера. Оно не произошло и сегодня. Но может быть оно произойдёт завтра, или через год, или через двадцать лет. Пока человек так думает, он живёт.
Но чудо приходит не ко всем. Или, может быть, ни к кому не приходит. Наступает момент, когда человек убеждается, что чуда не будет. Тогда, собственно говоря, жизнь прекращается, и остаётся лишь физическое существование, лишённое духовного содержания и смысла. Конечно, у разных людей этот момент наступает в неодинаковые сроки: у одних в тридцать лет, у других в пятьдесят, у иных ещё позже. Каждый стареет по-своему, в своём собственном темпе, Счастливее всех те, кто до самого конца продолжает ждать чуда.
Не слишком высоко ценя Льва Толстого, как писателя, Хармс чрезвычайно восхищался им как человеком, потому что Толстой ждал чуда до глубокой старости и в 82 года "выпрыгнул в окно" чтобы начать новую жизнь, стать странником и, может быть, убежать от смерти."
из воспоминаний Всеволода Николаевича Петрова (1912-1978), историка русского искусства и художественного критика.
"Здесь я касаюсь одного из довольно существенных убеждений Хармса. Он считал, что ожидание чуда составляет содержание и смысл человеческой жизни.
Каждый по-своему представляет себе чудо. Для одного оно в том, чтобы написать гениальную книгу, для другого - в том, чтобы узнать или увидеть нечто такое, что навсегда озарит его жизнь, для третьего - в том, чтобы прославиться, или разбогатеть, или ещё что-нибудь в любом роде, в зависимости от души человека.
Однако людям только кажется, что их желания разнообразны.
В действительности люди, сами того не зная, желают лишь одного - обрести бессмертие. Это и есть настоящее чудо, которого ждут и надеются на его пришествие.
Чуда не было год назад и не было вчера. Оно не произошло и сегодня. Но может быть оно произойдёт завтра, или через год, или через двадцать лет. Пока человек так думает, он живёт.
Но чудо приходит не ко всем. Или, может быть, ни к кому не приходит. Наступает момент, когда человек убеждается, что чуда не будет. Тогда, собственно говоря, жизнь прекращается, и остаётся лишь физическое существование, лишённое духовного содержания и смысла. Конечно, у разных людей этот момент наступает в неодинаковые сроки: у одних в тридцать лет, у других в пятьдесят, у иных ещё позже. Каждый стареет по-своему, в своём собственном темпе, Счастливее всех те, кто до самого конца продолжает ждать чуда.
Не слишком высоко ценя Льва Толстого, как писателя, Хармс чрезвычайно восхищался им как человеком, потому что Толстой ждал чуда до глубокой старости и в 82 года "выпрыгнул в окно" чтобы начать новую жизнь, стать странником и, может быть, убежать от смерти."
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2009-01-15 02:48 pm (UTC)http://www.pravoslavie.ru/jurnal/svoboda.htm
Много лет назад его жена Ольга вместе с Олесей Николаевой приезжала к отцу Иоанну (Крестьянкину) в Псково-Печорский монастырь. В разговоре она посетовала, что муж ее не крещен, и не хочет этого. На что отец Иоанн спокойно сказал ей: «Не волнуйся, ты сама его окрестишь». Она была совершенно поражена и только спросила: «Как же я сама окрещу?» — «А вот так и окрестишь!» — «А как же назову его? Булат ведь имя неправославное?» — «А назовешь как меня — Иваном», — ответил отец Иоанн и заторопился по своим делам. И вот перед смертью Булат Шалвович позвал жену Ольгу и сказал, что хочет креститься. Он уже отходил, было поздно звать священника, но она знала, что в таких случаях можно крестить и без священника. Она лишь спросила его: «Как тебя назвать?. И он ответил: «Иваном». И она крестила сама его Иоанном. И только потом вдруг вспомнила, что за много лет ей обо всем этом говорил отец Иоанн. Ин суд Божий, ин суд человеческий. И Господь правосудный и милосердный, бесконечно любящий каждого человека, дает все для спасения в вечности. Только мы сами по неразумию и по тупости своей не брыкались бы, и хоть иногда задумывались обо всем этом.