aleatorius (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
aleatorius) wrote2010-07-13 02:08 am
aleatorius) wrote2010-07-13 02:08 am
Диалогичность конфликтов (на тему суда!)
в культурной культуре, обычно есть некий баланс оскорбления и ответного действия,
т.е. например аристократ провоцируя другого аристократа на дуэль, очевидно знает какой будет примерно отклик,
все будет ритуализировано, обидчику и требующему сатисфакции будет выдано одинаковое орудие, более того, выбор орудия будет дан требующему удовлетворения.
эта ситуация как бы диалогичная, обидчик знает на что идет, и предполагает какие есть возможности у противной стороны в ответ.
Но подобная ситуация невозмжна между аристократом и простолюдином, но у простолюдина есть возможность обратиться в суд.
Отсюда вопрос - если какой художник или куратор решил избрать в качестве проекта оскорбительные действия к некой группе населения,
какой адекватный отклик в рамках культуры он ожидает? Художники там смастерили какие то поделки, а как должны себя выразить оскорбляемые?
Какой тут диалог подразумевается? Как мне кажется, из чтения озабоченных судьбами Самофеева и Еродурова жжистов - никакого.
На мой же взгляд, Самофеев и Еродуров, как кураторы, должны были сами организовать ответные оскорбительные действия,
ну например вброс православной гэбней в интернет сцен совместной инсталляции Самофеева, Еродурова и Кати Муму на квартире последней.
т.е. более менее дать понять верующим какие вещи они считают оскорбтельными, дабы те могли в этом русле чуть что и действовать, и даже организовать арт направление оскорбителей чувств либеральных неверующих и кураторов от исккуства оскорбления.
Адекватный оскорбитель должен желать и культуры адекватного ответа, для этого оскорбитель , если он конечно не хочет забавляться атаками на беззащитных жертв - должен сам, в первую очередь, озаботиться наличием арсенала оружия у того на кого он нападает.
Если же не озаботился, то пусть пеняет на себя, ибо тут он сам делает прецедент.
т.е. например аристократ провоцируя другого аристократа на дуэль, очевидно знает какой будет примерно отклик,
все будет ритуализировано, обидчику и требующему сатисфакции будет выдано одинаковое орудие, более того, выбор орудия будет дан требующему удовлетворения.
эта ситуация как бы диалогичная, обидчик знает на что идет, и предполагает какие есть возможности у противной стороны в ответ.
Но подобная ситуация невозмжна между аристократом и простолюдином, но у простолюдина есть возможность обратиться в суд.
Отсюда вопрос - если какой художник или куратор решил избрать в качестве проекта оскорбительные действия к некой группе населения,
какой адекватный отклик в рамках культуры он ожидает? Художники там смастерили какие то поделки, а как должны себя выразить оскорбляемые?
Какой тут диалог подразумевается? Как мне кажется, из чтения озабоченных судьбами Самофеева и Еродурова жжистов - никакого.
На мой же взгляд, Самофеев и Еродуров, как кураторы, должны были сами организовать ответные оскорбительные действия,
ну например вброс православной гэбней в интернет сцен совместной инсталляции Самофеева, Еродурова и Кати Муму на квартире последней.
т.е. более менее дать понять верующим какие вещи они считают оскорбтельными, дабы те могли в этом русле чуть что и действовать, и даже организовать арт направление оскорбителей чувств либеральных неверующих и кураторов от исккуства оскорбления.
Адекватный оскорбитель должен желать и культуры адекватного ответа, для этого оскорбитель , если он конечно не хочет забавляться атаками на беззащитных жертв - должен сам, в первую очередь, озаботиться наличием арсенала оружия у того на кого он нападает.
Если же не озаботился, то пусть пеняет на себя, ибо тут он сам делает прецедент.
no subject
но меня заинтересовала дикая недиалогичность оценок ситуации, и вообще ее дикая недиалогичность.
no subject
Когда таинственным образом погибает от руки убийцы честолюбивый и популярный в народе партийный вождь Киров (Сталин сознается в убийстве — как-то раз, зимним утром, до рассвета, прошептав признание ему на ухо), аппарат государственной безопасности затевает масштабную, всеобъемлющую чистку старых партийных кадров — Зиновьева, Бухарина, и наконец, наконец-то — зачем надо было ждать так долго? — погибает Воробьев, а Сталин утверждает, что расстрелы были обусловлены исторической неизбежностью, что и он на его месте сделал бы то же самое. Он физически не способен возразить, и к тому же судьбы отдельных людей его не интересуют, но он болезненно воспринимает антиисторичную, противоречащую диалектике концентрацию власти в руках одной личности, генерального секретаря, при том, что для оправдания, усиления, подтверждения и освящения этого процесса служит гробница на Красной площади. Нет, нет, нет! Он ведь уже развенчал богостроительство в своей книге «Материализм и эмпириокритицизм» от 1909 года...