(no subject)

[aleatorius]

"Когда-то Лассаль познакомил Бисмарка с «научным» социализмом, о котором сам Ленин говорит, что его создатель Маркс лишь распространил методы естественных наук на социологию (против чего как раз и возражают и Ньютон, и Планк). Бисмарк заинтересовался и сказал: «Очень интересная теория. Жаль только, что она не была проверена. Хорошо бы ее испытать на каком-нибудь народе, которого не жалко, например, на русских». Бисмарк и не подозревал, что в Симбирске вскоре родится мальчик, будущий великий экспериментатор, который и проверит марксову научную теорию на стране, которую не жалко, — на России. По-видимому, и методы точных наук надо применять только к объектам, которых не жалко."
http://vzms.org/lapin.htm

Comments

[aleatorius.livejournal.com]

Шафаревич о Лапине:

С Андреем Ивановичем Лапиным мы подружились студентами, лет 15-16.
Но жизнь так странно сложилась, что позже я стал его научным руководителем
в аспирантуре. Он кончил мехмат по теории вероятностей под руководством
А. Н. Колмогорова, но одновременноинтересовалсятеорией алгебраическихчисел.
Сейчас я смутно помню, что у него была идея применять методы арифметики
алгебраических чисел (идеалы, дивизоры) к сверткам некоторых законов распре-
деления. Эти идеи потом не реализовались, но он решил, что в аспирантуре будет
заниматься и теорией вероятностей, и теорией алгебраических чисел. Поэтому
у него было два руководителя: А. Н. Колмогоров и я. Но через некоторое время
А. Н. Колмогоров, чувствуя, что интересы Лапина переместились в теорию алгеб-
раических чисел, сказал, что хочет мне передать руководство им. С тех пор я стал
единственным руководителем А. И. Лапина.
К моменту ареста А. И. Лапин закончил аспирантуру: сдал все экзамены, под-
готовил диссертацию и написал по ее материалам несколько работ, которые пред-
полагалось опубликовать. Он уже был принят на работу в Математический инсти-
тут им. Стеклова и одновременно преподавал на полставки в МВТУ им. Баумана.
Он был арестован по доносу, поступившему из МВТУ, так что на месте его основ-
ной работы — в Институте им. Стеклова — об аресте не знали целый месяц. Види-
мо, МГБ связывало А. И. Лапина с тем местом работы, откуда поступил на него
донос, и не уведомило другое (основное) место его работы.
По тогдашним временам арест А. И. Лапина был скорее предвидимым, чем
неожиданным. Он был очень экспансивен, и речи его, по меркам того времени,
воспринимались как крайне неосторожные. Например, еще в аспирантуре он
поступил преподавать на полставки в Физико-технический институт. Институт
находился за городом, и преподавателей возили туда на автобусе. И один из
преподавателей, обычно ездивший в одном автобусе с А. И. Лапиным, говорил
мне, что все они просто были объяты страхом от того, что им в дороге говорил
Лапин. Видимо, и тогда кто-то написал донос — но не в МГБ, а в дирекцию ин-
ститута. В результате А. И. Лапина просто тихо уволили. В тот раз эта участь
его миновала.
Как мне позже рассказывал А. И. Лапин, после ареста он в камере несколько
дней сочинял сюжеты очень абстрактных, мистических трагедий. А потом резко
бросил и стал продолжать свои математические работы. Судя по тому, что стало
известно позже, мне представляется, что А. И. Лапин относился к очень небольшо-
му числу арестованных тогда, кто не воспринял с покорной пассивностью свой
арест, а настойчиво боролся за свое освобождение. Он сумел убедить следователя,
чтобы его перевели в больницу. В больнице он подчинил своему влиянию врача и
добился возможности заниматься математикой. Позже он мне рассказывал, что
стал в больнице своего рода показателем ее хорошей работы. Когда приходила ка-
кая-нибудь комиссия, ей обязательно демонстрировали больного, трудящегося
над математическими рукописями. Это ему помогло выйти на свободу в те време-
на, когда такой исход —до смерти Сталина и волны реабилитации — был громад-
ной редкостью. Но думаю, что все это не помогло бы, если бы не усилия его жены
Изабеллы Григорьевны Башмаковой. Она пыталась добиться того, что в тогдаш-
них условиях казалось невозможным, — и часто добивалась: свидания с А. И. Ла-
пиным, передачи его работы на отзыв в Академию наук и т. д.

[aleatorius.livejournal.com]

Написанная в больнице работа А. И. Лапина была передана мне на отзыв
кем-то из администрации Института им. Стеклова (сейчас не помню — кем имен-
но) безо всяких комментариев. Тогда в прессе дежурной темой была «борьба за
приоритет советской науки». В своем отзыве я присоединил к чисто научным аргу-
ментам и эту в пользу опубликования работы. Ни о каких планах публикации ра-
боты как совместной, тем более с псевдонимом «Иванов» для Лапина, я до сих пор
не слышал. Пока шла переписка о публикации работы, А. И. Лапин был освобож-
ден, и она была опубликована под его собственной фамилией.
В качестве заключительного штриха вспоминаю, что за время ареста из аспи-
рантуры мехмата исчезло личное дело А. И. Лапина. Один влиятельный член
партбюро пришел и забрал его. Поэтому, чтобы защитить диссертацию, А. И. Ла-
пин должен был еще обходить всех, кому сдавал аспирантские экзамены, и восста-
навливать свою оценку.
Опубликованные выше материалы мне кажутся очень интересными. На приме-
ре одного драматического эпизода в одной человеческой судьбе они дают возмож-
ность почувствовать дух того времени, о котором до сих пор так трудно объектив-
но рассуждать. Два разительных обстоятельства бросаются в глаза.
Во-первых, это то, на каком высочайшем уровне принималось решение. Вопрос
о публикации работы не защитившегося аспиранта рассматривался тремя члена-
ми Политбюро! На таких примерах начинаешь понимать степень централизован-
ности тогдашней государственной машины.
Во-вторых, эта поддержка, оказанная арестованному А. И. Лапину почти всеми
академическими инстанциями. Поддержка, конечно, осторожная и, скорее, пас-
сивная, но для его судьбы — решающая. Ведь каждый из тех сотрудников Акаде-
мии, чьи подписи стоят под публикуемыми документами, мог, несомненно, найти
предлог от такой подписи уклониться. Да, достаточно было бы нейтрально-кис-
лого отзыва вроде: «не вижу перспектив практического применения» (а объектив-
но это было верно), чтобы работу похоронить. А на противоположной чаше весов
была небезопасная ситуация, которая могла бы быть по тем временам интерпрети-
рована как поддержка разоблаченного антисоветчика. Мне кажется, это показы-
вает, что люди тогда далеко не стали стопроцентно послушными винтиками ре-
прессивной системы, как это иногда сейчас представляется.