?

Все таки странно -
моего отца зовут Михаил - а письма он заканчивает неизменным -
"Такие дела. Привет!".
То что он тифарета не читает - 100 пудов.
Может это свойство имени Михаил?

П.С. я уж раз удивлялся - кажется мне тогда сказали про Курта Воннегута. Но и Воннегута мой отец кажись не читал. так что вопрос все еще есть.

?

Все таки странно -
моего отца зовут Михаил - а письма он заканчивает неизменным -
"Такие дела. Привет!".
То что он тифарета не читает - 100 пудов.
Может это свойство имени Михаил?

П.С. я уж раз удивлялся - кажется мне тогда сказали про Курта Воннегута. Но и Воннегута мой отец кажись не читал. так что вопрос все еще есть.

Толстой ведь - паталогоанатом

до некоторой степени.

Он внешний человек - по отношению к развиваемым им героям.

Он полностью делает анализ - и после этого анализа им не остается ничего делать - как или броситься под поезд (сюжет закончен - даме делать нечего) - или существовать в рамках каких-то сюжетов - уже не интересных автору. Типа стать самкой - ибо сюжет то закончился - начался быт.

Так вот - что значит человек внешний - и хотящий оставаться внешним?

Такой человек хочет увидеть - пронаблюдать - и опять остаться наедине с собою.

Т.е. ему хочется что-то понять (для себя) - совсем понять - и поняв - бросить - уйти в сторону. А что делает "понятый" им человек - ему и неважно - ибо анализ закончился - автор занят своими делами.

Я думаю в этом его антирелигиозность и есть - христианство нельзя понять - не погрузившись. Тут нельзя извне смотреть - понаблюдать - и полностью поняв - идти и найти себе другой обьект наблюдения.

Толстой попытался поступить с православием - как с Карениной - типа понаблюдать - и "бросить под поезд". Его критика - была подобным ходом. Но для этого ему пришлось сильно примитизировать православие - дабы было сподручнее бросать на рельсы - или под нож - своего анализа.

И вот думается - Толстой проходил вовне - и не вошел вовнутрь. Дабы не войти вовнутрь - надобно придумать отговорку - почему не хочется?

Если человек - который казался дальним - вдруг стал более близким. Как мышление меняется? Оно из аналитического - становится символическим. Ближний человек анализируется мало. Ближний - эта такая тайна - которая до конца жизни --- эта тайна длится длится - и невозможно человека рраз - и полностью разложить внешним анализом.

Проанализировать - это значит закончить общение - ибо анализ зачастую как надгробие на могилке - дальше жизни нет - нету интереса.

Толстой не способен вечно питать интерес - мыслить в терминах бесконечной тайны - он мыслит в довольно глубокую - но конечную глубину. И далее вдруг рраз - и неинтересно. А что делать обьекту переставшим его интересовать - ну видно под поезд - или всем христианам удавиться на месте, дабы не раздражать.

Толстой ведь - паталогоанатом

до некоторой степени.

Он внешний человек - по отношению к развиваемым им героям.

Он полностью делает анализ - и после этого анализа им не остается ничего делать - как или броситься под поезд (сюжет закончен - даме делать нечего) - или существовать в рамках каких-то сюжетов - уже не интересных автору. Типа стать самкой - ибо сюжет то закончился - начался быт.

Так вот - что значит человек внешний - и хотящий оставаться внешним?

Такой человек хочет увидеть - пронаблюдать - и опять остаться наедине с собою.

Т.е. ему хочется что-то понять (для себя) - совсем понять - и поняв - бросить - уйти в сторону. А что делает "понятый" им человек - ему и неважно - ибо анализ закончился - автор занят своими делами.

Я думаю в этом его антирелигиозность и есть - христианство нельзя понять - не погрузившись. Тут нельзя извне смотреть - понаблюдать - и полностью поняв - идти и найти себе другой обьект наблюдения.

Толстой попытался поступить с православием - как с Карениной - типа понаблюдать - и "бросить под поезд". Его критика - была подобным ходом. Но для этого ему пришлось сильно примитизировать православие - дабы было сподручнее бросать на рельсы - или под нож - своего анализа.

И вот думается - Толстой проходил вовне - и не вошел вовнутрь. Дабы не войти вовнутрь - надобно придумать отговорку - почему не хочется?

Если человек - который казался дальним - вдруг стал более близким. Как мышление меняется? Оно из аналитического - становится символическим. Ближний человек анализируется мало. Ближний - эта такая тайна - которая до конца жизни --- эта тайна длится длится - и невозможно человека рраз - и полностью разложить внешним анализом.

Проанализировать - это значит закончить общение - ибо анализ зачастую как надгробие на могилке - дальше жизни нет - нету интереса.

Толстой не способен вечно питать интерес - мыслить в терминах бесконечной тайны - он мыслит в довольно глубокую - но конечную глубину. И далее вдруг рраз - и неинтересно. А что делать обьекту переставшим его интересовать - ну видно под поезд - или всем христианам удавиться на месте, дабы не раздражать.